«В картах друзей нет»
(или почему одиночное плаванье лучше хорошего пения)Вера в себя и умение «бить в одну точку» - основа успеха в любой профессии. Это классика жанра «селфмейдмена» - в него никто не верил, он верил в себя, делал свое дело и стал звездой. Поэтому учить азбучным истинам я никого не буду. Будем считать, что это вы уже знаете. Сегодня я бы хотел затронуть тему более болезненную – какой путь выбрать в пиаре: путь одиночки и сотрудника коллектива. Еще одна прописная истина звучит так – человек не может жить вне общества, но его успехи – это результат «индивидуального заплыва». Итог жизни человека подводят по его личным достижениям. В случае с пиаром такое заявление изначально несет в себе некую конфликтность. Дело в том, что пиар как public relation – «связи с общественностью», подразумевают умение взаимодействовать (а точнее, мирно сотрудничать) с разными слоями общества. И уж точно – не ссориться с коллегами по цеху. Действительно, пиар-агентство – большой спаянный коллектив, в котором работаю люди с разными темпераментами и личными целями, но именно в сотрудничестве друг с другом они способны породить успешный совместный проект. Стоп!
Но давайте не будем врать себе самим – когда мы шли на журфак, цель, которая нами двигала – не дружить с кем-то, а достигнуть индивидуального успеха. И в каком бы мы не работали коллективе – даже самый лучший совместный проект не отменяет индивидуального успеха, выраженного в славе и деньгах. Я вам скажу так: в мире есть много хороших (и даже более незаменимых) профессий, нежели пиарщик или журналист. Повар. Классная профессия. Люди не каждый день ходят на выборы и не каждый день читают газеты. Зато едят они – каждый день. В любой стране хороший повар – на вес золота. У него всегда есть еда, деньги и почет. Но пиарщику этого мало. Пиарщик хочет владеть умами людей, влиять на их души. Поэтому лично я не знаю примеров, чтобы пиарщики пошли работать поварами.
К чему это всё я?
Да к тому, что в творческих профессиях, связанных с манипулированием людьми (вы делаете что-то другое?), нужно быть предельно внимательными в выборе друзей. Друзья хороши вне профессиональной сферы. Иначе конкуренция разъест любую дружбу.
Система человеческого опознания «свой»-«чужой» может быть искусственно отключена одной из стороны. Вы как вторая сторона можете об этом и не знать. В бытность работы криминальным репортером в начале 2000-х, я писал материал про старого карманника, который был судим за свое ремесло шесть раз! Полжизни он провел в лагерях. В 1990-м году он завязал с прошлым и стал вести жизнь тихого пенсионера. Благо, что от старшей сестры осталась квартира. Его квартира потрясла меня идеальным порядком. Гостей, кроме меня, у него не было. Все праздники он отмечал один. Компанию ему составлял откормленный котище, все время спавший на диване. В разговоре мы коснулись темы друзей. Старый карманник оказался большим философом. И хорошим психологом. Вот что он рассказал. В многочисленных тюрьмах и лагерях нет увлечения более губительного, чем карты. Чем строже режим – тем сложнее добыть карты. А уж играют в них все, кто может. Только вот одни делают это профессионально. Их игра – смесь жульничества и интуиции. Другие верят в свою удачу. Первые всегда обыгрывают вторых. Но… Бывает так, что в одной камере оказывают те, кто в тюремной иерархии занимает отнюдь не последнее место. Некоторые из них знают друг друга давно. Иногда их даже можно назвать друзьями. Все играют хорошо. И кто-то обязательно проиграет. Причем по-крупному. С последствиями. «Запомни, в картах друзей нет, - учил меня старый урка. – Тут же такой острый интерес, что все по боку! Ничего святого. Вот поэтому и говорят, что в картах друзей нет!»
В справедливости поговорки я убеждался неоднократно. Началось все в 1999 году, когда я и мои однокурсники закончили учиться и получили дипломы. Фуршет. Китайский ресторан. Много вкусной еды и море водки. Пили, кричали, пели. Божились поддерживать отношения. Обменялись телефонами и адресами электронной почты (у кого она была). Конечно, я понимал цену этим словам. Пафос, подогретый водкой. Правды – один процент. Ближе к концу этой праздничной феерии за столом была поднята тема – раз мы все тут друзья, давайте на первых порах будем обмениваться информацией. Меня такой тон беседы насторожил, ведь журналистика – одиночное плавание. Хоровое пение тут не всегда уместно. Да, журналисты в массе своей представляют профессию корпоративную, но так и врачи, и адвокаты – тоже не разобщены. Только каждый кует свое счастье строго индивидуально. «Впрочем, ладно, - решил я, - вдруг действительно пригодится обмен информацией?»
Однако «вдруг» мне пригодилось совсем другое. Спустя месяц в местной телепрограмме «Обзор прессы» мне пришлось применить весь свой ораторский талант, чтобы отбить атаку на свое имя. Всё просто – меня обвинили в том, что я украл заметку у одного из местных журналистов. И хотя он не был моим однокурсником, он поделился со мной информацией по просьбе моего однокурсника. Получилась тупая подстава. Моя информация им «не пригодилась», зато их информацию (опоздавшую на день), журналисты другой газеты попытались выставить плагиатом. Конечно, большого скандала там и не могло получиться. Это понимали телевизионщики. Это понимал я. Это не поняли те, кто стоял за организацией скандала. Плюс в этом был один. Когда я приехал со съемок «Обзора прессы» я заявил своему руководству – больше не будет никаких статей под двумя, тремя и более фамилиями. Хватит с меня и одного скандала.
…Я, конечно, не смог выдержать данное правило полностью, но. Информацией я больше не менялся. Десяток человек, которые потенциально могли быть причастны к этому скандалу, поставил в жесткий игнор. С однокурсниками больше за праздничными столами не собирался.
Это показательный инцидент. Но не единственный. Во время моей работы в газете «Новости» (во Владивостоке) я столкнулся с загадочным явлением. Выборы. Самый денежный сенокос. С точки зрения журналистики – самое время «кормления» всей редакции. Почему всей? Понятное дело – мы ведь один коллектив, спаянный общими тревогами и споенный общими корпоративами. Но вот выборы – лакмусова бумажка расслоения любого коллектива. Как только дело касается БАБЛА (именно с большой буквы), тут отдельные индивиды журнализма превращаются в настоящих хищников. Помню, в «Новостях» я стал жертвой настоящей интриги. Одна довольно наглая особа (полуармянка по происхождению) и еврейка (по поведению) за месяц до выборов принялась окучивать руководительницу выборных проектов. У руководительницы был 7-летний ребенок. У армяночки – 5-летний и 2-летний. Так вот наглая особа принялась консультироваться у «старшей подруги» по всем вопросам воспитания детей. Какой там Карнеги! По части умения лизать вышестоящий зад, любой российский журналист заткнет за пояс любого хваленого американского карьериста. Дети спаяли их так (дело происходило в начале 2000-го года), что руководительница отдала подготовку ВСЕХ СТАТЕЙ по двум кандидатам в ГосДуму одной-единственной журналистке! Я, естественно, не собирался сдаваться без боя. Пошел к генеральному директору с просьбой возложить часть этой работы на меня. Ну на меня и возложили работу. Почти выборную. Сопровождать одного весьма скандального вице-губернатора в поездках по приморской глубинке. Наверное, я бы ездил бы с вице-губернатором еще дольше, но к концу поездки этот политический деятель стал жаловаться на здоровье. Любой пожалуется – минимум литр водки в день, сауна, шашлыки, сало и соленья. Это не считая работы в рамках предвыборной агитации. Он слег в районную больницу, а меня на машине какого-то сельского олигарха вернули в редакцию. Еще три дня я отчитывался по командировке. И выборы закончились. За командировку мне доплатили 5 тысяч рублей. А девица, не считая оклада, огребла 60 тысяч (в ценах 2000-го года). Когда я поинтересовался, как ей не стыдно грести все деньги под себя, она ответила гениально: «Ты, что ли будешь кормить моих детей?» Я, правда, ни разу не стесняясь, напомнил, что у детей есть еще и папа. После этой реплики меня вызвали к руководству и посоветовали (весьма настойчиво, причем) не лезть в чужие семьи. Мне так же посоветовали сначала «завести своих детей». Уже выходя из кабинета ГЛАВНОГО БОССА, я сказал, что обязательно заведу детей, как только найду подходящую армяночку. Надо ли говорить, что в этой газете я так и не стал замом главного редактора :)
Правда, цитата про армяночку не стала финалом истории. Справедливость в журналистике все-таки есть – и вот вам пример. Где-то через неделю после того, как мне посоветовали увеличить рождаемость в Приморье, наглую особу вдруг уволили. Вчера она еще была. А сегодня ее не стало. Лишь только сиротливый компьютер около недели простоял в ожидании нового владельца. Через неделю я все-таки поинтересовался, куда делась «восточная красотка» и «мать двоих детей». Мне очень кратко сказали, что она «уволилась по семейным обстоятельствам». Спустя еще неделю была рассказана уже другая версия увольнения. Оказывается, проигравшие кандидаты высказали претензии пиарщикам краевой администрации, которые курировали их выборы. Пиарщики стали внимательно перечитывать огромные агитки, подготовленные в «Новостях». И обнаружили: многие материалы действительно не объясняли, зачем главврач краевой больницы хочет стать депутатом Государственной Думы. Ну главврач, ну мать, ну бабушка, ну любит подкармливать бездомных кошечек – а в Думу идет зачем? Об этом – ни слова. Кто автор? А автор – один. Вот автора и вызвали с просьбой уволиться «по-хорошему», то есть, добровольно и прямо сейчас. Автор (она же – «наглая особа» и «армяночка») не согласилась. Мол, у меня был руководитель - вот с нее и спрашивайте. Диалог пошел на повышенных тонах. Руководительнице проекта пришлось признать, что ей подло «залезли под шкуру». Газетой в то время руководили настоящие гении. Не хочешь увольняться? Ок. Переводим в отдел криминала. А руководил им я :) Через полчаса армяночка вышла из здания с трудовой книжкой в кармане.
Но, если отступить от лирики, то мир журналистики и пиара – это давно уже не единое целое. Клановость, кумовство, землячество, «откатинг» и «попилинг» - далеко не полный список «профзаболеваний» профессии. Вам даже прямо могут сказать, что вы «не из той стаи» на вопрос – а почему, собственно, я не работаю копирайтером над пачкой кандидатов.
Именно поэтому я не люблю «хорового пения». Когда мне предлагают поработать вместе, ради добра, справедливости и корпоративности, я сразу отказываюсь. Не надо меня лечить. Ведь создавать иллюзии и выкручиваться – это моя работа. И не нужно со мной в этом конкурировать. Если вас начинают «корпоративить» и склонять к дружбе с другими журналистами и пиарщиками, помните, в картах друзей нет!